Лидером нестяжателей в xvi был. Значение слова нестяжатели

Нестяжатели - противники церковного землевладения в России (конец XV - начало XVI веков). Широкое недовольство церковью, в частности стяжанием е. земель и других богатств, выступления против церкви еретиков вынудили некоторых представителей духовенства искать пути восстановления пошатнувшегося авторитета церкви. Во главе них стоял Нил Сорский, выступивший с проповедью аскетизма. Когда великокняжеская власть на церковном соборе (1503) поставила вопрос о секуляризации церковных земель, что могло бы ослабить материальные средства церкви, сопротивлявшейся укреплению власти великого князя, и создать резерв земель, необходимых для раздачи дворянству, Нил Сорский и его сподвижники поддержали это предложение. Однако иосифляне отстояли право церкви на земельную и другую собственность. Великокняжеская власть пошла на компромисс с церковью, сохранив ее земли и получив ее поддержку в борьбе с крупными феодалами. После смерти Нила Сорского идея секуляризации монастырских земель была подробно обоснована Вассианом Патрикеевым. Полемика с иосифлянами завершилась осуждением Нила и нестяжателей на церковном соборе (1531). Идеи нестяжателей иногда использовались феодальной оппозицией. К середине XVI века религиозно-политическая борьба иосифлян и нестяжателей стала уступать место сочетанию элементов нестяжательства и иофислянства в произведениях ряда публицистов, обосновавших идею союза светской и духовной власти (Сильвест и др.). Идеи нестяжателей оказали влияние на формирование воззрений Феодосия Косого, Артемия и других еретиков середины XVI века.

НЕСТЯЖАТЕЛЬСТВО, одна из главных духовно-нравственных основ Святой Руси. Суть его заключалась в преобладании духовно-нравственных мотивов жизненного поведения над материальными интересами.

В душе наших предков, прежде всего крестьян, жило чувство справедливости, причем не просто материального воздаяния, компенсации, а чувство высшей справедливости - жить по душе достойно, вознаграждать по совести. К XIX в. сформировался народный идеал справедливости, который был для русского крестьянина своего рода компасом. Не следует гнаться за богатством, за наживой, преследовать корыстные интересы. Как цель жизни, это считалось недостойным. Главное же - прожить жизнь по-доброму, по правде, достойно.

Человек не должен стремиться ни к богатству, ни к накопительству, человек должен довольствоваться малым.

“Лишние деньги - лишние заботы”, “Деньги - забота, мешок - тягота”, “Без хлеба не жить, да и не от хлеба (не о хлебе, материальном интересе) жить”, “Не о хлебе едином жив будешь”, “Хлеб за живот - и без денег живет”. Действительно, “зачем душу тужить, кому есть чем жить” (есть хлеб). “Без денег проживу, лишь бы хлеб был”, “Без денег сон крепче”, “Лучше хлеб с водою, чем пирог с бедою”.

“Напитай, Господи, малым кусом”, - молит крестьянин. “Ешь вполсыта, пей вполпьяна, проживешь век дополна”. Нечего завидовать другим, говорит русский крестьянин и подчеркивает: “На людей глядя жить (то есть не по достатку) - на себя плакаться”.

Отвергая стяжательство и накопительство, осторожно и с достоинством принимая богатство и деньги, трудовой человек выдвигает свой идеал - идеал скромного достатка, при котором можно и самому жить сносно, и помогать своим близким. “Тот и богат, кто нужды не знат”, “Богаты не будем, а сыты будем”.

В сознании русского человека понятие достатка, сытости связано только с трудом, работой, личными заслугами. “Как поработаешь, так и поешь”, “Каковы сами (как работаем), таковы и сани”, “Каков Пахом, такова и шапка на нем”, “По Сеньке и шапка”, “Каков Мартын, таков у него алтын” (столько заработал).

Русский человек твердо считает, что: “От трудов своих сыт будешь, а богат не будешь”. Нажива такому человеку не нужна. “Сыта душа не берет барыша”, “Лучше жить в жалости, чем в зависти”, “Кто сирых напитает, тот Бога знает”, “Одной рукой собирай, другой - раздавай”, “Рука дающего не оскудеет”.

“Не тем богат, что есть, а тем богат, чем рад” (то есть поделись с ближним), “Не богат, да гостям рад”, “Не надо мне богатого, подай тороватого” (нежадного), “Держи девку в темноте, а деньги в тесноте”.

Особо вопрос ставится об отношении к чужому имуществу, результатам чужого труда. Посягнуться на них - страшный грех. “Лучше по миру сбирать, чем чужое брать”. “Лучше попросить ради Христа, чем отнять из-за куста”. “Заработанный ломоть лучше краденого каравая”. “Хоть в латаном, да не в хватаном”.

Для западноевропейского бюргера, наверное, чудовищной бессмыслицей показались бы русские народные пословицы, призывающие жалеть чужое добро. “Не береги свое, береги чужое”. “Береги чужое, а свое - как знаешь”. А ведь в самом деле было так: чужое добро берегли с большей ретивостью, чем свое.

“В чужом кармане денег не считай”. “Пожалей чужое, Бог даст свое”. “Кто чужого желает, тот свое утратит”. Впрочем, русский труженик говорит и так: “Своего не забывай, а чужого не замай”. “За свое постою, а чужого не возьму”.

А. И. Герцен в книге “Былое и думы” рассказывает о крестьянине, который категорически отказался взять с него лишнее. В избе, где Герцен остановился ночевать по пути в ссылку, крестьянин накормил его ужином. Когда утром надо было рассчитываться за трапезу, хозяин запросил со ссыльного пять копеек, а у того самой мелкой монетой оказался двугривенный. Крестьянин отказался принять эту монету, потому что считал великим грехом взять за ужин больше, чем он того стоит.

Писатель В. И. Белов справедливо отмечает: “В старину многие люди считали Божьим наказанием не бедность, а богатство. Представление о счастье связывалось у них с нравственной чистотой и душевной гармонией, которым, по их мнению, не способствовало стремление к богатству. Гордились не богатством, а умом и смекалкой. Тех, кто гордился богатством, особенно не нажитым, а доставшимся по наследству, крестьянская среда недолюбливала”.

Среди крестьянских мудрецов и бывалых людей бытовали истины, идейно-нравственное содержание которых в переводе на современный язык было примерно таково: “Богатство человека состоит не в деньгах и комфорте, не в дорогих и удобных вещах и предметах, а в глубине и многообразии постижения сущности бытия, стяжании красоты и гармонии мира, создании высокого нравственного порядка”.

Человек, который думает только о своих личных материальных интересах, неприятен душе крестьянина. Его симпатии на стороне живущих по совести, справедливости, простоте душевной.

Классическая русская сказка о трех братьях - двух умных и третьем дураке - кончается моральной победой бессребреника, нестяжателя, простодушного младшего брата-“дурака” над материализмом и практической мудростью старших братьев.

С его идеалом скромного достатка больше согласуются бережливость и запасливость. “Бережливость, - говорит он, - лучше богатства”, “Запасливый лучше богатого”, “Береж - половина спасения”, “Запас мешка не дерет”, “Запас беды не чинит”.

“Маленькая добычка, да большой береж - век проживешь”, “Копейка к копейке - проживет и семейка”, “Домашняя копейка рубль бережет”, “Лучше свое поберечь, чем чужое прожить”.

“Держи обиход по промыслу и добытку”, “Не приходом люди богатеют, а расходом”, “Кинь добро позади, очутится впереди”, “Кто мотает, в том пути не бывает”.

“Не о том, кума, речь, а надо взять и беречь”, - поучает рассудительный хозяин. “Собирай по ягодке - наберешь кузовок”, “Пушинка к пушинке, и выйдет перинка”, “В общем, запас мешку не порча”, “Подальше положишь - поближе возьмешь”.

Бережливость всячески поощряется. Но накопительство, жадное стяжание материальных предметов рассматривается как грех, ибо, считает народ, “скупому душа дешевле гроша”.

Скупые и скряги, так же как и богачи, подозреваются в сговоре с чертом. “Скупой копит - черт мошну тачает”, “Черт мошну тачает - скряга ее набивает”, “Кто до денег охоч, тот не спит всю ночь”, “Скупые что пчелы: мед собирают, да сами умирают”.

О таких народ говорил: “У него от скупости зубы смерзлись”, “У него в Крещенье льду взаймы не выпросишь”, “У него всякая копейка рублевым гвоздем прибита”. А общий приговор таков: “Скупому человеку убавит Бог веку”.

Осуждая стяжательство, накопительство, жадность, скупость и неправедное богатство, народное сознание снисходительно относится к беднякам и, более того, симпатизирует им. По-видимому, образ бедняка больше согласуется с народными идеалами, чем образ богача.

Окончательное освобождение Руси от власти Золотой Орды (после «стояния» русских и татарских войск на Угре в 1480 г.) открыло путь к объединению русских земель в единое централизованное государство. Уже великий князь московский Иван III (1462-1505), переставший платить дань Золотой Орде, титуловался как «самодержавец и государь всея Руси». Процесс укрепления и утверждения единой централизованной самодержавной власти заметно усилился в XVI в. при Василии III (1505-1533) и Иване IV Грозном (1530-1584).

В этих условиях в центре внимания русской политико-правовой мысли оказались проблемы осмысления и оценки новых социально-политических реалий в их связи с прошлым и будущим страны, поиски путей и форм утверждения и осуществления единой самодержавной власти, вопросы внутренней и внешней политики формирующегося русского суверенного государства и т. д.

Заметную остроту в тот период приобрела проблема взаимоотношений государства и церкви, особенно вопрос о судьбе церковных владений. Ко времени освобождения Руси от Золотой Орды русская церковь обладала огромным богатством, включая значительную часть пахотных земель в стране. Этому во многом содействовала политика правителей Золотой Орды, которые, стремясь привлечь русскую церковь на свою сторону, признали ее самостоятельность в вопросах веры и культа, неприкосновенность ее собственности и даже освободили ее от дани. Так, один из ханских ярлыков гласил: «А что закон их, и в законе их церкви, и в монастыри, и часовни их, да ничем не вредят их, ни хулят; а кто учнет веру хулить или осуждати, и тот человек не извинится ни чим же и умрет злою смертию». Правда, эта ордынская политика по отношению к русской церкви заметно изменилась после объявления ислама официальной религией Золотой Орды в начале XIV в. (при хане Узбеке), но и после этого русская церковь пользовалась определенными «вольностями» и сумела накопить значительное богатство.

Уже Дмитрий Донской провел некоторые меры по ограничению церковных «вольностей» и «усмирению» духовенства, но без заметных успехов. Попытку секуляризировать стяжания церкви (ее имущество, владения), ее «села поимати и к своим присоедини™» предпринял Иван III. Но Собор 1503 г. в категорической форме отверг подобные претензии светской власти, заявив о неприкосновенности церковного имущества и пригрозив, что все «обидчики» церкви «будут прокляты в сий век и в будущий». И Ивану III пришлось отступить во имя мира с церковью. Светская власть (от Дмитрия Донского до Ивана Грозного и последующих правителей) оказалась в трудном положении: с одной стороны, укрепление самодержавной власти в стране было невозможно без активной поддержки церкви, а, с другой стороны, утверждение централизованной власти требовало преодоления сопротивления оппозиционных сил (в том числе духовенства), закрепления верховенства светской власти над церковью и наделения своей опоры - служилых людей (дворян) земельными наделами за счет секуляризации церковных владений.

Различные аспекты этой проблемы взаимоотношений церкви и государства нашли свое отражение и освещение в полемике между стяжателями и нестяжателями, т. е. сторонниками и противниками церковного стяжания (накопительства, сохранения и умножения церковных владений и богатств).

С обоснованием идей церковного нестяжания выступил Нил Сорский (мирское имя - Николай Майков, ок. 1433-1508), монах Кирилле-Белозерского монастыря, основатель Нило- Сорской обители. Монастырская жизнь, согласно Нилу, должна быть организована по примеру раннехристианских общин: монастырские люди должны вести аскетический образ жизни, избегать «чревообъядения» и удовлетворять «нужные потребы» своим личным праведным трудом. С этих позиций он критиковал стяжание тогдашних монастырей и их обитателей.

В основе стяжательства, по Нилу, лежит порочный помысел «сребролюбия», разрушающий благочестивую жизнь, извращающий душевную веру и губящий тело человека. Он отмечал, что стяжательство - это неправильное обогащение за счет подневольного труда других людей: «по насилию от чужих трудов сбираема». Стяжание означает подмену духовных дел мирскими заботами «о притяжении сел и о содержании многих имений и прочая же к миру сплетения». Все это наносит ущерб вере и ведет к духовному «оскудению» монастырей и церкви.

Развивая эти представления, Нил поддержал предложения Ивана III о секуляризации церковных земель и «глаголати, чтобы у монастырей сел не было, а жили бы черницы по пустыням и кормили бы ся рукоделием, а с ними и пустынники белозер- ские». Церковь, согласно Нилу, должна заботиться о вере и душе людей, а не заниматься мирским стяжательством.

Вместе с тем Нил был противником вмешательства светской власти в вопросы веры и во внутреннюю духовную деятельность церкви. С позиций веротерпимости он выступал за смягчение наказаний за вероотступничество против тогдашней практики казни еретиков и считал, что в делах веры надо действовать убеждением и доводами разума («с рассуждением»), а не жесткими карами.

Нестяжательские идеи Нила Сорского получили довольно широкое распространение. Они были поддержаны и развиты его сподвижником Вассианом Патрикеевым (Косым), который в 1499 г. был сослан в Кирилле-Белозерский монастырь, а в 1509 г. при Василии III вернулся в Москву и энергично выступал за секуляризацию монастырских владений. Церковный Собор 1531 г. осудил его за ересь, и он был сослан в Волоколамский монастырь.

В разработку и развитие нестяжательских идей заметный вклад внес Максим Грек (подлинное имя - Михаил Триволис, ок. 1470-1555). Этот высокообразованный греческий монах Афонского монастыря по приглашению Василия III прибыл в Москву для перевода греческих книг и работы в княжеской библиотеке. За свои нестяжательские взгляды и приписанные ему протурецкие симпатии он дважды (1525 и 1531) осуждался Соборным судом и провел в монастырском заточении двадцать шесть лет.

В своих многочисленных произведениях Максим Грек, восхваляя великого князя московского и русское государство как «преславную державу», вместе с тем остро критиковал «нестроения и безчиния царей последнего жития», политические и бытовые пороки тогдашней русской действительности.

Согласно Максиму Греку, «и власть, и владычество, и господство» имеют божественное происхождение, и правитель царства призван защищать и поддерживать подвластных людей, а не притеснять и губить их. Правители «должны суть бывати крепость и утверждение сущим под их рукою их людем, а не пагуба и смятение безпрестаним». Власть земного правителя должна быть «праведною и богоугодною». Для осуществления такого правления царь должен обсуждать государственные дела в «синклитских советах царских», состоящих из мудрых советников и представителей верхушки общества. Критикуя произвол и неправедный суд, Максим Грек подчеркивал, что правосудие должно вершиться на «основе гражданских законев» (т. е. законов светской власти).

Произвольные правители, творящие неразумные и недостойные царского звания дела, - это не цари, а «мучители вместо царев бывше». Такой правитель, обесчестивший и Бога, и себя, получит от Всевышнего возмездие «достойно своего бездушия и лютости». Будучи сторонником церковного нестяжа- ния, Максим Грек резко обличал и стяжательство правителей - «славолюбцев и сластолюбцев», которые «сребролюбием и лихоимством одолеваеми, лютейше морят подручников всяческими истязаниями».

Максим Грек восхвалял «мир и тишину» между народами и осуждал захватнические войны, особенно между христианскими странами. Правители, ведущие агрессивную политику, по словам Максима Грека, «друг на друга враждебие оплачашеся, друг друга обидяще и кровопролитию радующеся, друг другу навестующе, аки звери всяческими лаянии и луковавствии...». Максим Грек проклинает свое время, «треокаянный сей век», где нет «царей благоверномудренных», правящих по христианским заветам «человеколюбия и благости». Но его не покидает надежда на то, что земные правители «воспримут правду... и отступят всякие злобы и неправды».

Ведущим идеологом церковного стяжательства был Иосиф Волоцкий (в миру - Иван Санин, 1439-1515), основатель и игумен Волоколамского монастыря. Его главное произведение - «Просветитель».

В эволюции его политических взглядов выделяются два периода. При этом необходимо отметить, что в вопросе о стяжательстве его позиция оставалась неизменной: он всегда защищал монастырское и общецерковное стяжание и вместе с тем отвергал личное стяжание со стороны отдельных членов монастыря, проповедовал для них «нищету и нестяжание».

В первый период деятельности Иосифа Волоцкого (примерно до середины 10-х гг. XVI в.) восхваление им монашества и монастырского стяжательства для «богоугодных» дел сочеталось с идеями независимости церкви от княжеской власти и возвышения духовной (церковной) власти над светской властью. Цари, утверждал он, это люди, получившие власть от Бога, и они могут мучить или благодетельствовать людей «телесне, а не ду- шевне»; поэтому «подобает тем царям поклонятися и служити телесне, а не душевне, и воздавати им царскую честь, а не божественную». Подчеркивая превосходство церкви над царем, он утверждал, что «церкови подобает поклоняться паче, нежели царем или князем и друг другу». Причем если царь правит людьми, будучи сам во власти «скверных страстей и грехов», то он - «не Божий слуга, но дьявол, не царь, но мучитель». Такой «злочестивый» царь опасен для всех, так как «за государьское согрешение Бог всю землю казнит».

На основе подобных рассуждений Иосиф Волоцкий формировал положение о непослушании (неподчинении) такому правителю - мучителю: «И ты убо таковаго царя или князя да и не послушаеши, на нечестие лукавьство приводяща тя, аще мучить, аще смертию претить».

Эта позиция Иосифа Волоцкого и его сторонников (иосифлян) получила одобрение церковных соборов 1503 г. и 1504 г., что заставило Ивана III уступить церковной иерархии в вопросе о монастырском стяжании ради церковной поддержки самодержавной власти.

В условиях такого компромисса между церковью и царем Иосиф Волоцкий (во второй период его деятельности) существенно изменяет свою трактовку царской власти и ее взаимоотношений с церковью, проблем единодержавия и т. п. Показательно, что уже в начале этого второго периода (в 1507 г. при Василии III) Иосиф Волоцкий как сторонник московской централизации добивается перевода своего монастыря в «великое государство» (под власть великого князя московского), чтобы избавиться от «удельного насильства» волоцкого князя. За этот шаг Иосиф был отлучен от церкви новгородским архиепископом Серапионом, но церковный собор 1509 г. снял с него отлучение и, более того, осудил действия Серапиона.

Великий князь московский уже характеризуется Иосифом «всея русския государем», царский сан и власть которого определены божественным избранничеством и включают в себя

«милость и суд, и церковное, и монастырское и всего православного христианства власть и попечение». Подчеркивая верховенство царской власти надо всеми, включая церковь, духовенство и удельных князей, он специально отмечает и верховенство царского суда над церковным: «царский суд святительским судом не посуживается ни от кого».

Царь, утверждает Иосиф, подобен человеку, только «естеством», «властию же сана яко от Бога». Царям «от Бога дана держава», и их сам «Бог в себе место избрана земли и на свой престол вознес». Под властью царя, согласно новой трактовке Иосифа, находится не только тело, но и душа подвластных ему людей. В послании к Василию III он наставлял: «Подобает же ти, благочестивый царю, всяко тщаниа и о благочестии имети и сущих под тобою от треволнениа спасати, душевна и телесна, и душевное бо есть треволнение еретичьское учение, телесное же есть треволнение - татьба и разбойничество, хищение, и неправда, и обиды, и прочаа злаа дела».

Обосновывая неограниченную власть царя над всеми, Иосиф ждет от него как «первого отмстителя Христу от еретики» беспощадной борьбы против всех врагов веры и церкви, под которыми имелись в виду прежде всего противники иосифлян- ской политики в церкви. В этом плане программа Иосифа предусматривала расправу с «еретиками» с помощью «царских судов» и «градских» (светских) законов. Он советует царю при розыске и преследовании «еретиков» использовать «благомуд- ростные коварства и прехыщрения» - обыски, пытки, казни как самих «еретиков», так и недоносителей. При этом он утверждает, что «коварства и прехыщрения» (хитрости, обман и проч.) присущи и Богу, сущность которого остается недоступной для человеческого понимания. Поэтому, считает Иосиф, в человеческих делах, включая и действия царя, богоугодное, правильное и доброе - это то, что «в свое время приемлемо». Царь, таким образом, должен руководствоваться лишь соображениями практической и политической целесообразности, а не какими- то высшими (религиозными, моральными, государственно-правовыми и др.) требованиями, принципами и нормами.

В целом развитая Иосифом Волоцким политико-теологическая концепция неограниченной власти богоизбранного царя оправдывала любые его действия и открывала широкий простор для произвола и насилия. Свою наиболее полную и последовательную реализацию эта концепция получила во времена правления Ивана Грозного, постоянно обращавшегося к «Просветителю» Иосифа Волоцкого. Да и последующие русские самодержцы осуществляли «просветительские» наставления волоцкого игумена, этого доморощенного аналога его итальянского современника Н. Макиавелли, тоже большого знатока по части аморальных советов властолюбивым правителям.

Следует отметить, что ведущие представители обоих этих течений, как Нил Сорский и Максим Грек, так и Иосиф Волоц- кий, впоследствии были канонизированы Русской православной церковью и причислены к лику святых.

Нестяжательство - это течение в православной церкви, появившееся в конце XV - начале XVI веков. Основателями течения считаются монахи Заволжья. Именно поэтому в некоторой литературе его именуют как «учение заволжских старцев». Проводники этого течения проповедовали нестяжание (бескорыстие), призывали церкви и монастыри отказаться от материального обеспечения.

Сущность нестяжательства

Сущность нестяжательства - это выдвижение на первый план внутреннего мира человека, его духовной силы, а не материальных благ. Именно жизнь человеческого духа есть основа существования. Последователи учения уверены: усовершенствование внутреннего мира человека требует постоянной работы над собой, отказа от определенных мирских благ. При этом нестяжатели советовали не впадать в крайность, считая полную отрешенность от внешнего мира такой же недопустимой, как и жизнь в чрезмерной роскоши. Обет нестяжательства - что это и как можно его трактовать? Давая такой обет, монах отказывается от излишней роскоши и нечистых помыслов.

Помимо идеологических представлений последователи нестяжательства выдвигали и политические взгляды. Они выступали против того, чтобы церкви и монастыри владели землями и материальными ценностями. Высказывали свои взгляды относительно государственного устройства и роли церкви в жизни общества.

Идеи нестяжательства и его идеологи. Нил Сорский

Преподобный Нил Сорский - главный идеолог нестяжательства. До нашего времени дошло мало сведений о его жизни. Известно, что несколько лет он провел на святой горе Афон, изучая жизнь святых отцов. Сердцем и умом превращал он эти знания в практическое руководство своей жизни. Позже основал он монастырь, но не обычный, а по примеру афонских скитов. Соратники Нила Сорского жили в отдельных кельях. Их учитель был образцом трудолюбия и нестяжательства. Это подразумевало наставление иноков в молитвах и духовном подвижничестве, ибо главный подвиг иноков - это борьба со своими помыслами и страстями. После смерти преподобного мощи его прославились многими чудотворениями.

Преподобный Вассиан

Весной 1409 года в Кириллов монастырь привезли вельможного узника - князя Василия Ивановича Патрикеева. Отец его, Иван Юрьевич, был не только главой боярской думы, родственником князя, но и его первым помощником. Сам Василий тоже уже успел показать себя талантливым воеводой и дипломатом. Он участвовал в войне с Литвой, а после в переговорах, позволивших заключить выгодный мир.

Однако в один момент отношение князя к Василию Патрикееву и его отцу изменилось. Оба были обвинены в государственной измене. От смертельной казни их спасло заступничество Московского митрополита - прямо в кандалах их обоих насильно постригли в монахи. Отца увезли в Троицкий монастырь, где он вскоре скончался. Василия заточили в Кирилло-Белозерской обители. Именно здесь новоиспеченный монах познакомился с Нилом Сорским и стал ревностным последователем его учения нестяжательства. Это стало определяющим фактором всей оставшейся жизни Василия Патрикеева.

Преподобный Максим Грек

3 февраля русская православная церковь совершает память преподобного Максима Грека. Михаил Триволис (так звали его в миру) родился в Греции, детство провел на острове Корфу, а в год открытия Америки уехал в Италию. Здесь он поступил монахом в католический монастырь. Но понимая, что католическая ученость дает лишь внешнюю, хотя и полезную школу, вскоре возвращается на родину и становится православным иноком на святой Афонской горе. В далекой Московии Василий III пытается разобраться в греческих книгах и рукописях своей матери. Василий обращается к константинопольскому патриарху с просьбой прислать толкового переводчика. Выбор падает на Максима. Он едет за тысячи верст в холодную Россию, даже не подозревая, насколько трудной будет там его жизнь.

В Москве Максим Грек переводит еще «Толкование Псалтири» и книгу «Деяния Апостолов». Но славянский язык - неродной для переводчика, и в книги закрадываются досадные неточности, о которых вскоре узнают духовные власти. Церковный суд вменяет эти неточности переводчику как порчу книг и ссылает его в заточение в башню Волоколамского монастыря. Более четверти века продлится гонение, но именно одиночество и заточение сделают Максима Грека великим писателем. Лишь в конце жизни преподобному разрешили проживать свободно и сняли с него церковное запрещение. Ему было около 70 лет.

противники церк. землевладения в России кон. 15 - нач. 16 вв. Широкое недовольство церковью, в частности стяжанием ею земель и др. богатств, выступления еретиков против церкви вынудили нек-рых представителей духовенства искать пути восстановления пошатнувшегося авторитета церкви. Во главе их стал Нил Сорский, выступивший с проповедью аскетизма. В 1503, когда великокняж. власть на церк. соборе поставила вопрос о секуляризации церк. земель, что могло бы ослабить материальные средства церкви, сопротивлявшейся укреплению власти вел. князя, и создать резерв земель, необходимых для раздачи дворянству, Нил Сорский и его сподвижники поддержали это предложение. Однако воинствующие церковники - иосифляне - отстояли право церкви на земельную и др. собственность. Великокняж. власть пошла на компромисс с церковью, сохранив ее земли и получив ее поддержку в борьбе с крупными светскими феодалами. После смерти Нила Сорского идея секуляризации монастырских земель была подробно обоснована Вассианом Патрикеевым. Полемика с иосифлянами завершилась осуждением Н. на церк. соборе 1531. Идеи Н. иногда использовались феод. оппозицией. К сер. 16 в. религ.-политич. борьба иосифлян и Н. стала уступать место сочетанию элементов нестяжательства и иосифлянства в произведениях ряда публицистов, обосновывавших идею союза светской и духовной власти (Сильвестр и др.). Идеи Н. оказали влияние на формирование воззрений Феодосия Косого, Артемия и др. еретиков сер. 16 в. Лит.: Будовниц И. У., Русская публицистика XVI в., М.-Л., 1947; Казакова Н. A., Вассиан Патрикеев и его сочинения, М.-Л., 1960; Зимина A., И. С. Пересветов и его современники, М., 1958; Лурье Я. С., Идеологич. борьба в рус. публицистике кон. XV - нач. XVI в., М.-Л., 1960; Lilienfeld F., Nil Sorski und seine Schriften, В., 1963. A. M. Сахаров. Москва.

В XV – XVI веках в Русском государстве вся передовая мысль была неразрывно связана с церковью. В то время вопросы веры имели чрезвычайно большое значение. Форма исповедания и свобода совести подразумевали определённое поведение, идеологию и распространялись на быт и политику. Но нужно заметить, что в богатом многообразии передовой мысли немалое место занимали негативные мироощущения. Внедрение в жизнь таких учений вызвало отрицательный результат во многих странах.

Так во Франции, исповедующей католицизм, разразились альбигойские войны. Православная Болгария была разгромлена и подчинена Византии. В мусульманском мире исмаилитские и карматские движения спровоцировали массовые убийства, беззаконие и произвол. В Русское государство негативные мироощущения проникли в конце XV века в виде ереси «жидовствующих». Но связь этой ереси с иудаизмом была весьма сомнительной.

Лидеры русской церкви были умными и великолепно образованными людьми. Они прекрасно понимали ту опасность, которую представляла собой ересь для будущего страны. Но вот единства во мнениях и способах борьбы с еретиками у видных деятелей церкви не было. В данной ситуации на передний план вышли иосифляне и нестяжатели – представители церковных направлений. Именно между ними разразился спор о методах искоренения негативных еретических веяний, охвативших часть русского населения.

Нестяжатели – сторонники заволжского старца Нила Сорского (1433-1508), основателя скитского жительства на русской земле (канонизирован во второй половине XVII века). Его учеником и последователем был Вассиан Патрикеев (1470-1531). Эти люди, осуждая еретиков, отрицали возможность их насильственного умерщвления. Они говорили, что Бог желает не смерти грешника, а его раскаяния. Упорствующих в ереси следует изолировать и высылать за границу, а не довлеть над их совестью, угрожая смертью.

Иосифляне – сторонники Иосифа Волоцкого (1439-1515), видного церковного деятеля, канонизированного православной церковью в 1579 году. Эти люди являлись оппонентами нестяжателей. Осуждая ересь, они настаивали на крутых мерах по её искоренению, вплоть до сожжения на костре.

В спор между различными церковными направлениями была втянута и административная власть. В 1500 году великий князь московский Иван III тяжело заболел, и последние 5 лет его правления соправителем государя считался Василий Иванович – сын от второй жены Софьи Палеолог. Он попал под влияние Иосифа Волоцкого, и в 1504 году было вынесено совместное решение Ивана III, фактического правителя Василия Ивановича и собора епископов. Это решение обрекло еретиков на смерть.

По всей русской земле запылали костры. На них сожгли многих вольнодумцев, в число которых входили и крупные государственные деятели, поддерживающие ересь. Тех, кого не сожгли, посадили в тюрьму, где эти люди и умерли.

Однако разногласия между иосифлянами и нестяжателями касались не только борьбы с ересью . Сторонники разных церковных направлений по-разному относились к имуществу, принадлежащему церкви. Нестяжатели ратовали за то, чтобы передать всё церковное имущество в казну. Тем самым государство смогло бы оплатить службу дворянам и укрепить границы государства. Но взамен они требовали право свободно высказывать личное мнение в соответствии с совестью.

Иосифляне выступали против отказа от церковного имущества. Они выражали готовность поддержать Василия III Ивановича, но лишь при условии, что церкви будут оставлены все владения, а в их числе и богатые убранства храмов, и прекрасные библиотеки, и процветающие монастырские хозяйства.

В этот переломный момент определяющими оказались семейные обстоятельства великого московского князя и государя всея Руси. Тут нужно пояснить, что первой женой Василия III была Соломония Юрьевна Сабурова. Этот брак оказался неудачным, так как у пары не было детей. Данное обстоятельство стало причиной развода. И хотя Сабурова была категорически против, её сослали в монастырь, а Василий III женился на юной Елене Глинской (мать Ивана Грозного).

Род Глинских основал потомок Мамая, разбитого на Куликовом поле русскими дружинами. Этот потомок принял православие, стал князем Глинским и устроился на службу в Литву. Уже его потомок Василий Львович Глинский в 1508 году перебрался в Москву. Его дочь Елена Глинская и была замечена Василием III. Она вышла замуж за великого московского князя и родила ему двух сыновей. Правда, злые языки поговаривали, что истинным отцом этих детей был вовсе не государь всея Руси, а молодой и красивый воевода сторожевого полка князь Овчина-Телепнев-Оболенский.

Но мы сплетни слушать не будем, а продолжим изучение фактов. А они свидетельствуют о том, что в вопрос о разводе с Сабуровой вмешалась православная церковь. По всем христианским законам бросать жену без её вины нельзя. Эту точку зрения смело высказал Вассиан Патрикеев. Причём он не просто сказал, а резко осудил ничем не мотивированный развод великого московского князя. Тем самым лидер нестяжателей вызвал недовольство Василия III.

Однако государь всея Руси не стал усугублять ситуация. Он мудро промолчал, справедливо полагая, что со временем столь щепетильное и скандальное дело с незаконным разводом забудется. Но только закончился первый конфликт, как тут же последовал второй, который иосифляне и нестяжатели опять же восприняли по-разному.

Василий III пригласил в Москву из Чернигова независимых князей Шемячичей (потомков Дмитрия Шемяки). Великий московский князь дал этим людям охранную грамоту, но как только князья приехали, то тут же были вероломно арестованы и посажены в тюрьму. Поступок по всем человеческим меркам был явно подлым и коварным.

Об этом во всё услышание и заявил Вассиан Патрикеев. Он резко осудил великого князя, сказав, что тот нарушил честное слово и недостоин считаться христианином. Данное заявление не на шутку разгневало Василия III. Вассиана Патрикеева схватили и насильно увезли в иосифлянский монастырь, предписав ему строгое послушание. Через короткое время лидер нестяжателей там умер, а иосифляне победили.

В 1551 году последователи Иосифа Волоцкого заняли доминирующие позиции на Стоглавом соборе. Ими была отвергнута программа ограничения церковно-монастырских земель, которую выдвинул протопоп Сильвестр. В дальнейшем они выступили сторонниками учреждения опричнины.

Иосифляне стали официальными идеологами православной церкви и неразрывно связанной с нею светской власти. Именно они дали теологическое обоснование божественного происхождения власти монархов. Настаивали на изменении статуса Московской митрополии на статус патриархии. Мотивировалось это тем, что после падения Византийской империи единственным преемником и оплотом православия стало Русское государство. Статус патриархии Московская митрополия получила в 1589 году.

Александр Семашко